Сто лет и чемодан денег в придачу - Страница 55

— Но у него нет личного номера, — попытался возразить третий секретарь Бергквист.

— Предлагаю господину третьему секретарю самому уладить этот вопрос, — сказал премьер-министр Эрландер. — Если, конечно, у него нет желания стать четвертым или пятым секретарем.

— Четвертых и пятых секретарей ведь не бывает, — снова попробовал возразить третий секретарь.

— И что отсюда следует?

~~~

Герой войны Уинстон Черчилль несколько неожиданно проиграл выборы 1945 года — такова оказалась благодарность британского народа.

Но Черчилль рассчитывал на реванш и в ожидании его разъезжал по миру. Бывший премьер совершенно не удивится, если этот бездельник лейборист, что теперь правит Великобританией, введет плановую экономику и раздаст всю империю по кусочкам людям, которые не в состоянии с ней управиться.

Взять хотя бы Британскую Индию, которая вот-вот на части развалится. Индусы с мусульманами, понятное дело, не ладят, а посредине сидит, скрестив ноги, этот чертов Махатма Ганди и объявляет голодовку, чуть что не по нему. Хорошенькая стратегия борьбы! Попробовал бы премьер так отвечать на нацистские бомбардировки Англии — интересно, долго бы продержался?

В Британской Восточной Африке пока до такого не дошло, но это тоже вопрос времени: скоро и негры захотят быть сами себе господами.

Черчилль сознавал — того, что было, уже не будет, но тем не менее британцам теперь нужен вождь, который бы уверенным голосом объяснял, что им делать дальше, а не этот тайный социалист Клемент Эттли (Уинстон Черчилль был из тех, кто считал общественные писсуары первым шагом к социалистическому обобществлению).

Насчет Индии Черчилль понимал — тут битва проиграна. Дело шло к этому уже много лет, а во время войны поневоле приходилось подавать индийцам сигналы насчет скорой независимости — не хватало еще одновременно с борьбой за собственное выживание получить гражданскую войну в колониях!

Но на многих других направлениях процесс еще можно остановить. Этой осенью Черчилль планировал съездить в Кению и на месте разобраться как и что. Но сперва он заехал в Тегеран, на чашку чая к шаху.

И как назло — угодил в самый хаос. Накануне кто-то подорвал Национальную организацию сведений и безопасности. Все здание обрушилось и загорелось. Идиот начальник тайной полиции тоже погиб — тот самый, чьи длинные руки дотягивались даже до ни в чем не повинного персонала британского посольства.

Но, похоже, этим весь ущерб пока и ограничивался — если не считать того, что, по-видимому, внутри здания сгорел единственный имевшийся у шаха бронированный автомобиль, так что в результате встреча шаха с Черчиллем оказалась короче, чем планировалось, и к тому же прошла из соображений безопасности прямо в аэропорту.

И все-таки хорошо, что визит состоялся. Положение, по словам шаха, под контролем. Взрыв здания службы безопасности, разумеется, вызывает у него обеспокоенность, поскольку причины происшествия до сих пор не выяснены. А гибель начальника этой конторы можно пережить. Все равно он, похоже, начал терять бдительность.

Итак, политическая ситуация стабильна. На подходе новый начальник тайной полиции. А также рекордные показатели Англо-Иранской нефтяной компании. Нефть обогащает и Англию, и Иран со страшной силой. Англию в большей степени, если честно, но это не более чем справедливость: ведь единственное, что вложил в проект Иран, — это дешевая рабочая сила. Ну и нефть, конечно.

— В Иране все спокойно, — подытожил Уинстон Черчилль, разговорившись на обратном пути в Лондон со шведским военным атташе, которому выделили место в том же самолете.

— Рад слышать, что господин Черчилль доволен, — ответил Аллан. — И что он хорошо себя чувствует, судя по виду.

~~~

Сделав пересадку в Лондоне, Аллан приземлился наконец в аэропорту Бромма и впервые спустя одиннадцать лет шагнул на шведскую землю. Была поздняя осень 1947 года, и погода стояла соответственная.

В зале прилетов Аллана ожидал молодой человек, представившийся секретарем премьер-министра Эрландера и сообщивший, что последний хотел бы встретиться с господином Карлсоном, и если возможно — безотлагательно.

Аллан решил, что это вполне возможно, и охотно проследовал за секретарем, который с гордостью распахнул перед ним новехонький правительственный автомобиль — черный лакированный «вольво-РV 444».

— Приходилось ли господину Карлсону видеть что-нибудь более элегантное? — спросил неравнодушный к машинам секретарь. — Сорок четыре лошадиные силы!

— На той неделе я видел по-настоящему роскошный вишневый «Де Сото», — ответил Аллан. — Но ваша машина в гораздо лучшем состоянии.

Из Броммы они приехали в Стокгольм, и Аллан глядел по сторонам не без интереса. Стыдно признаться, но он никогда раньше не бывал в столице. Красивый, кстати, город, кругом вода и всюду невзорванные мосты.

Прибывшего в правительственную канцелярию Аллана проводили по коридорам до самого премьерского кабинета. Премьер-министр, радушно воскликнув «Господин Карлсон! Я так много слышал о вас!», выпихнул из кабинета секретаря и плотно закрыл дверь.

Аллан, напротив, ничего не слышал о Таге Эрландере, но говорить этого не стал. Он не знал даже, правый тот или левый. Несомненно, что либо правый, либо левый, потому что если жизнь чему Аллана и научила, так это тому, что люди упрямо держатся если не того, так этого.

Ну да его, премьер-министра, дело — кем ему нравится, пусть тем и будет. Лучше послушать, что он скажет.