Сто лет и чемодан денег в придачу - Страница 46

— Так вы, получается, уехали отсюда на автобусе? — спросил комиссар сам себя.

~~~

Желтый грузовой автобус неторопливо катил вперед. Догнать его на «БМВ» ничего не стоило. Но на такой узкой дороге у Шефа не было другой возможности, кроме как по-прежнему следовать в кильватере и раздумывать, кто может находиться внутри автобуса и нет ли там часом серого чемодана на колесах.

В блаженном неведении об опасности, следующей за ними в пяти метрах, друзья в автобусе обсуждали сложившуюся ситуацию и скоро сошлись на том, что спокойнее было бы где-нибудь затаиться на несколько недель. Они ведь рассчитывали в этом смысле на Шёторп, но все планы поломал внезапный визит незваного гостя, на которого, в свою очередь, совершила мягкую посадку Соня.

А теперь дело осложнялось тем, что у Аллана, Бенни, Юлиуса и Прекрасной было не густо с родней и приятелями, к которым можно вот так нагрянуть на желтом грузовом автобусе с упомянутыми людьми и животными на борту.

Аллан оправдывался тем, что ему сто лет и все его приятели уже покинули этот мир довольно давно и по разным причинам — впрочем они все равно вряд ли дотянули бы до сегодняшнего дня. Мало кому дано пережить все передряги, что случились за этот век.

Юлиус сказал, что его специальность — неприятели, а не приятели. Правда, с Алланом, Бенни и Прекрасной он бы с удовольствием дружил и дальше, но в данных обстоятельствах речь не совсем об этом.

Прекрасная призналась, что год после развода никого в упор не видела, а потом тайком приютила слониху, что тоже не добавило оснований тесно общаться с ближними. Соответственно и просить о помощи тоже некого.

Оставался Бенни, у которого имелся брат. Злейший брат на всем белом свете.

Юлиус поинтересовался, нельзя ли подкупить брата, и тут Бенни просиял. У них ведь куча миллионов в чемодане! Подкупить, разумеется, не выйдет, гордости у Буссе еще больше, чем жадности. Но это уже семантический аспект. Бенни придумал, что делать. Он попросит разрешения возместить все за те годы по справедливости.

Тут Бенни позвонил брату — и еще не успел представиться, как был проинформирован, что у Буссе есть заряженный дробовик, так что если братец желает получить заряд дроби в задницу, то добро пожаловать.

Бенни отвечал, что совершенно не жаждет такого угощения, он с друзьями вообще мог бы объехать брата десятой дорогой, если бы не стремился урегулировать с ним некоторые финансовые вопросы. Ведь между братьями остались кое-какие расхождения касательно наследства дядюшки Фрассе.

Буссе отвечал, что нечего брату так мудрено выражаться. И спросил напрямик:

— Сколько у тебя сейчас при себе?

— Что скажешь насчет трех миллионов? — сказал Бенни.

Буссе умолк, обдумывая ситуацию. Он знал, что Бенни не станет звонить, чтобы просто подшутить над ним. У братца бабки завелись! Три миллиона! Это же рехнуться! Но… денег много не бывает.

— Четырех? — попытал счастья Буссе.

Но поскольку Бенни уже раз и навсегда решил, что старшему брату не дозволено им помыкать, то сказал так:

— Мы можем, конечно, и в гостинице остановиться, чтобы не причинять тебе беспокойства.

На что Буссе отвечал, что младший брат никогда в жизни не причинял ему никакого беспокойства. Бенни и его друзья будут желанными гостями, а если Бенни к тому же хочет уладить старую распрю с помощью трех миллионов — или трех с половиной, если на то будет его добрая воля, — то это зачтется ему только в плюс.

Бенни получил все инструкции, как найти дом брата, и полагал, что вся компания через несколько часов уже будет на месте.

Все, похоже, уладилось наилучшим образом. И к тому же дорога пошла теперь широкая и прямая.

Как раз такая, как Шефу и было нужно. Он уже десять минут сидел на хвосте у автобуса, когда «БМВ» сообщил ему, что надо бы добавить горючего. Шеф не заправлялся от самого Стокгольма — да и когда бы он, спрашивается, успел?

Вот был бы кошмар, кончись бензин там, посреди леса, — ничего другого не осталось бы, как смотреть вслед удаляющемуся автобусу, увозящему, возможно, и Болта, и Хлама, и чемодан, и кого и что он там еще везет на самом деле.

Поэтому Шеф действовал решительно, как и подобает главе криминального стокгольмского клуба. Он выжал газ, обогнал желтый автобус, проехал еще каких-то сто пятьдесят метров, а потом резко затормозил — так, что «БМВ» развернуло поперек дороги. Затем вынул револьвер из бардачка и приготовился к захвату только что подрезанного им транспортного средства.

Шеф был более склонен к логике, чем его уже покойные или эмигрировавшие ассистенты. Идею остановить автобус, встав поперек гравийной дороги, подсказал пустеющий бензобак, но Шеф сделал вдобавок совершенно корректное допущение, что водитель автобуса в такой ситуации наверняка предпочтет затормозить. Шеф исходил из того, что люди обычно не слишком стремятся таранить встречные машины, рискуя жизнью и здоровьем обеих вовлеченных сторон. И в самом деле — Бенни нажал на тормоз. Так что мысль Шефа была правильной.

Но продуманной не до конца. Ему не следовало исключать из своих расчетов допущения, что груз автобуса включает слона весом несколько тонн, и задаться вопросом, как это повлияет на длину тормозного пути, в том числе и с учетом свойств дорожного покрытия — гравия, а не асфальта.

Бенни в самом деле сделал все, что мог, чтобы избежать столкновения, но скорость все еще оставалась на уровне пятидесяти километров в час, когда автобус весом пятнадцать тонн, со слоном и всем прочим на борту, ударился о легковую машину, стоящую у него на пути, отчего та отлетела, как пустая рукавица, на три метра вверх и на двадцать метров в сторону, после чего жестко приземлилась, ударившись о восьмидесятилетнюю ель.